или
Как я вступал в партию «Единая Россия»

Откровения депутата Саратовской городской думы Леонида Фейтлихера

Видные члены ЕР в Саратове (сокращенно ВИЧЛЕРЫ) - одно из немногих политических явлений, которое веселит и возбуждает. Так как в последнее предвыборное окопное время все замерли и ждут сигналов от Ипатова и Володина, политическая вода в области временно встала.

Активной и думающей части этой политжижи, кроме постоянных и набивших оскомину, как таблица умножения, анализов, хочется радости. Лично для меня контакты с ВИЧЛЕРАМИ всегда носили приятный и полезный характер.

Приятный - потому, что ощущаешь, что ты все можешь, что, чтобы ты ни задумал, у тебя все получится. ВИЧЛЕРЫ формируют у человека чувство уверенности в собственных силах. А так как Видные Члены Единой России в Саратове главная и все определяющая сила - приятно становится вдвойне.

Полезный - потому, что ВИЧЛЕРЫ всегда страхуют тебя от иллюзий. От того, чтобы романтические мечты не привели тебя к краху, или, не дай Бог, к борьбе с ними, потому что ВИЧЛЕРЫ в нашем городе непобедимы.

Но все же хочется «песни» и она рождается сама и неожиданно.

Я постараюсь привести «куплеты» практически дословно, чтобы читатель смог сам определить в каком жанре они исполнялись. Итак, 9 февраля, один из темных февральских вечеров, мой рабочий офис. В кабинете я и два невидных члена «Единой России» (сокращенно НЕВИЧЛЕРЫ), но, которые всегда очень нужны партии, в случае, «если завтра война».

НЕВИЧЛЕРЫ: Сегодня опять общались с Панковым (.........), полный п....ц. Три часа ни о чем.
Я: Ну и как он видит сложившуюся ситуацию?
НЕВИЧЛЕРЫ: Да никак он ее не видит, бормочет какую-то ерунду типа «надо действовать!»
Я: Видимо, глаза, которыми Панков смотрит на мир, сегодня заняты и временно устремлены на другие регионы, ведь в марте там выборы.
НЕВИЧЛЕРЫ: Да, но нам-то что делать? Ведь после бесед с ним становится гнусно, муторно и ничего не понятно! Да еще от него слова паразиты прилипают: конструкция, конфигурация.

«Нет проблем, ребята», - сказал я и набрал длинный мобильный номер Николая Васильевича Панкова. Звонок проходил, но Коля (мы с ним на «ты») молчал. Прошло часа полтора за другими темами и, о, чудо, на табло моего мобильника засветилось: «Панков Ник...Вас...». ВИЧЛЕР откликнулся на позыв.

- Привет, звонил? - обстоятельно и по-деловому поинтересовался Николай.
- Привет, Коль. Звонил. Ты куда пропал?
- Я никуда не пропал, я здесь, это ты пропал.
- Как не пропал! Я тебе звоню, звоню - ты трубку не берешь.
- Я на волейболе был, только сейчас вышел.
- Какой волейбол, Коля!? При твоем возрасте и должности! Ты себя не бережешь!
- Ну, ладно, чё хотел-то?
- Коль, ну где рекомендация в партию, которую ты мне обещал дать?
- Стой, стой, ты чё? Какую рекомендацию?
- Николай тебе не стыдно? Вспомни месяца три назад мы сидели у Радаева (........) и он предложил мне вступить в партию. Я согласился, если ты мне рекомендацию напишешь.  И ты при нем пообещал написать!
- Эх, ё, да ты сам пропал куда-то, а теперь с претензиями...
- Да никуда я не пропал, не надейся. Здесь я, здесь!
- Да ладно, знаем мы. В Москве все круги нарезаешь. Ходишь там по всяким кабинетам.
- При чем здесь Москва? Пиши рекомендацию, я в партию хочу вступить!
- Ну, ты чё, серьезно?! Ну, давай тогда повстречаемся, что ли.
- Ну, давай. Когда? Где?
- Давай у нас завтра в 17.00. Нормально?
- Коль, давай лучше у меня. У вас там народу всякого столько ходит. Увидят нас, что я людям потом скажу?
- Не, у тебя, ну её. У тебя там, сам знаешь, чё только нет.
- Чего у меня только нет, Коль? Ты же у меня сто раз был! - сказал я в пустоту и согласился встретиться с Панковым «у них» завтра на Советской, 10, в партии.

Итак, на следующий день, ровно без одной минуты пять я шагнул в здание на Советской,10. В вестибюле меня не остановили и не спросили к кому я. Или в партии было все очень демократично, или потому, что я был одет прилично и в галстуке. Я поднялся  на второй этаж...

- Здравствуйте Леонид Натанович! - очень по-доброму встретила меня секретарша, из чего я сделал вывод, что в партии меня не только знают, но и любят.
- Здравствуйте,  - тоже по-доброму ответил я.
- Проходите к Николаю Васильевичу, он в кабинете у Радаева, сейчас выйдет. А Вы раздевайтесь пока.
- Что же я буду раздеваться, пока тело Николая Васильевича не подошло! - сострил я, и был услышан, из чего я сделал вывод, что в партии есть люди, которые понимают юмор.

Я прошел в кабинет Панкова и стал разглядывать многочисленные фотографии на стенах. Почти отовсюду на меня смотрел вождь, занятый исполнением и реализацией социальных проектов партии. Неожиданно мелькнула мысль: «А, вдруг, правда? А вдруг их делам нужно верить?» В этот момент появился Панков, и крамольная мысль ушла.

- Привет, всё фотографии свои разглядываешь? - активно напал ВИЧЛЕР.
- Побойся бога, Коля. Эти - не мои, - ответил я, чувствуя себя политическим «папарацци».
- Да, ладно, ладно, в этом городе все фотографии твои, - игриво подколол Панков. - Садись. Чай будешь?
 - Ну, давай, -  ответил я. Беседу надо было чем-то разнообразить. ВИЧЛЕР подошел к телефону, нажал на клавишу, и по громкой приказал:
- Чаю нам дайте!
- Какого? -  спросил приятный НЕВИЧЛЕРНЫЙ голос.
- Ты какой: черный, зеленый? - заботливо заканчивая преамбулу, поинтересовался Панков.     - Зеленый, - без гнусностей  подытожил я. ВИЧЛЕР сел напротив, и мы приступили.
- А ты мне скажи, зачем тебе в партию? - активно начал  разведопрос Панков.
- Да вот, решил вступить. Надоело ходить беспартийным.  Хочу как Вячеслав Викторович, Николай Васильевич, Олег Васильевич....
- Стой, стой, как Вячеслав Викторович, ну ты, ё, сказал,- резко оборвал меня ВИЧЛЕР, вступаясь за «святое».
- Ну да, извини, погорячился, - робко согласился я, понимая, что перегнул.
- Ты ж в ЛДПР, да? - технично начал меня растаскивать Панков.
- Нет, Коля, я не член ЛДПР, я беспартийный, - честно ответил я.
- Ну,  ты же шел по спискам ЛДПР! - грамотно прижимал меня ВИЧЛЕР.
- Да нет же, Коля, я шел по одномандатному округу, а подстраховывался в списках ЛДПР. А что мне было делать? В «Единую Россию» вы меня не брали. У коммунистов своих хватает.  Ничего не осталось для страховки, вы же меня «мочили» со всех рук! - чистосердечно признаваясь, оправдывался я.
- Ну,  опять «мочили». Мы же тебе говорили, что это не мы, а с «Московской» (здание правительства Саратовской области), - ВИЧЛЕР строго придерживался старой легенды. - Ты же против партии боролся, а теперь, видишь, вступить хочешь.
- Я же беспартийный был, Коля. Какие ко мне претензии? Вот сейчас вступлю, и будем вместе крепить партию. Сдаюсь я, Коля, сдаюсь или вы пленных не берете? - дальше «раздеваться» было бессмысленно. Панков упивался моей капитуляцией и полной беспринципностью.
- Ты, что ль, газету издаешь? - резко и профессионально перевел разговор Панков. Схватив со своего стола свежий номер газеты «Город», он весело и с гордостью смотрел на меня.
- Нет, не я.
- Ну а кто же?
- Вы, Коля, вы и только вы. Ты газету-то читал? Там же каждый номер про Ипатова.
- Ну, ё, как мы? У нас и денег-то нет.
- Ну, вот сейчас вступлю в вашу партию, и деньги появятся, - кротко и максимально искренне предложил я.
- Ты, чё, свое членство купить хочешь? - неуверенно возмутился ВИЧЛЕР.
- Да нет, нет. Как ты мог такое подумать! - резко оборвав его, обиделся я.- Вот, например: трачу я на своем округе достаточно приличные  деньги. От себя, так? А мог бы тратить их не от себя, а от партии «Единая Россия». Сделал что-то хорошее потому, что я член «Единой России», и только «Единая Россия» через своих членов делает реальные дела. Хорошо ведь, Коль, да?

В голове мгновенно промелькнули воспоминания моего детства, когда я вступал в пионеры (только бы он не спрашивал, сколько орденов у «Единой России»).
- Хорошо, согласен, - потеплел Панков. Инициативу нельзя было упускать, и я начал «тратиться» дальше.
- Или вот, допустим, у партии есть какой-то интересный социальный проект и его надо профинансировать. Пожалуйста, давайте смотреть куда, на что, сколько? Хорошо ведь, Коль, да? - почти жалобно добавлял я.
- Хорошо, согласен,  - задумчиво произнес Панков, не ожидая такого открывшегося финансирования.
- Пиши рекомендацию! - рука мысленно потянулась к горлу ВИЧЛЕРА.
- Да нет у нас такой формы  «рекомендация», - изворачивался Панков. - Пиши заявление в «первичку».
- Давай бланк, я к вам сюда напишу.
- Нет, к нам нельзя, только в «первичку» по месту жительства. «Высылать, высылать», - сквозило у ВИЧЛЕРА.
- Дай хоть форму заявления. «Требовать, требовать», -  не успокаивался я.
- Нет у нас здесь никаких форм. Иди в «первичку», заполняй заявление и жди три месяца испытательного срока. Партия будет смотреть, как ты себя вести будешь.
- Как три месяца? Ты, что, сдурел? Я же - эффективный, что меня испытывать? Что ты мне голову морочишь? Разве вы никого никогда без испытательного срока не принимали? - к горлу ВИЧЛЕРА мысленно потянулась вторая рука.
- Раньше принимали, раньше можно было, а теперь новый Устав, теперь нельзя, - радостно просветил меня Панков.
- Дай хоть устав почитать. Надеюсь, Устав то у вас здесь есть? - обреченно попросил я.
- Устав есть, пожалуйста, - ВИЧЛЕР встал, открыл шкаф, извлек оттуда документ и протянул мне.
Я взял в руки красивую синюю брошюрку, открыт титульный лист, перевернул книженцию лицом к Панкову и попросил:
- Подпиши на память!
- Ты чё, ты чё, это зачем, я не могу, - заблеял ВИЧЛЕР.
- Я же тебе свою книгу «Краткий курс» дарил и подписывал.
- Ты мне свою книгу подписывал, а это не мое, это партии.
- Так и я тебе не свою личную подписывал. Это же был коллективный труд.
- Нет, не могу, - сказал ВИЧЛЕР и немного отодвинулся от стола.
- Ладно, хорошо, - я взял со стола Панкова чистый лист бумаги, оторвал половину, вложил его после титульного листа, опять развернул лицом к ВИЧЛЕРУ!
- Подписывай так! Можешь ничего политического не писать. Напиши хотя бы просто: «Леониду на добрую память от Николая».
- Нет, не буду. Знаем мы тебя. Возьмешь потом и с моим почерком что-нибудь сделаешь. Понимая, что с этой частью моего похода в партию покончено, и Панкова не поколебать, я забрал дорогой экспонат устава.
- Вот видишь ты какой, Коля! С рекомендацией нагло обманул, Устав подписать не хочешь, да еще придумал для меня какие-то три месяца испытательного срока. Тебе не стыдно?

Панкову не было стыдно. Он был серьезен, доволен собой и последователен.
- А как ты хотел? Сразу стать? Мы должны посмотреть, как ты себя вести будешь. Пойми, партию не интересует все там ваши Водоканалы, Электросвязи...
- «Горэлектротрансы», - перебил его я.
- Ну «Электротрансы», какая разница. Партию интересуют политические решения. Вот, например, по почетному гражданину. Ты же пошел против партии, а? Поэтому мы должны посмотреть! - разъяснил мне ВИЧЛЕР.
- Но я же не был членом, - обреченно возразил я. - А вот стану, тогда другое дело. Я же понимаю -  партийная дисциплина. Как скажете, так и буду голосовать, правильно? Пиши рекомендацию, ты же обещал, - сделал я последнюю попытку.
- Да отстань ты со своей рекомендацией, ё, нет у нас никаких рекомендаций. Пиши в «первичку», - победно подытожил ВИЧЛЕР.
- Что же вы за люди такие? Обещаете и обманываете. Полчаса назад чаю обещали? И тут обманули - не дали!

Панков важно встал, подошел к аппарату: «А где чай Леониду Натановичу? Он же просил».
Через пять минут появилась девушка с подносом, на котором было две чашки чая: черный - для ВИЧЛЕРА и зеленый с двумя кусочками сахара - для меня. Поднос украшала тарелка с печеньем и сушками. Сама Ольга Николаевна Алимова в этот момент могла бы мне позавидовать. Разгрузив поднос, секретарша собралась уйти. Я остановил её:
- Девушка, скажите, а Вы - член партии?
- Член, - с гордостью произнесла НЕВИЧЛЕРКА.

Тогда я взял со своего блюдечка два кусочка сахара и положил на пустой поднос: «Отдайте сахар детям».
«Хорошо», - игриво и с улыбкой ответила она, из чего я сделал вывод, что в партии есть люди, которые понимают юмор. Так прошел примерно час нашего разговора. Я чувствовал себя униженным и обманутым. Панков торжествовал, но ему этого было мало,  и он решил добивать:

- Говорят, ты бассейн купить хочешь, а? - хитро и осведомленно ударил сбоку Панков. 
- Коль, ну побойся Бога, какой бассейн? Там же люди живые плавают! - взмолился я.
- Да, ну ладно, нет, так нет,  - успокоился ВИЧЛЕР, вскочил, подбежал к телефону, как ошпаренный, «нажал» секретаршу: «Позвоните Зеленскому, у нас с ним на шесть, скажите, я заканчиваю совещание и сейчас иду».
 «Сворачивается», - подумал я.
- Ну, чё, все? - довольно посмотрев на меня, спросил Панков.
- Всё,  - обреченно ответил я, встал, надел пальто, взял устав в руки и мы двинулись вместе с ВИЧЛЕРОМ на выход. Выйдя из кабинета,  передо мной открылась неожиданная картина. В приемной у Радаева восседали на стульчиках в ожидании аудиенции депутат Областной Думы, директор «Сартехинвентаризации» - ВИЧЛЕР Василий Синичкин и председатель Городского комитета образования ВИЧЛЕРКА Марина Алёшина. Лица их застыли в изумлении. На них выкатились Панков и Фейтлихер, прижимающий устав партии «Единая Россия», к груди.

- А ты что здесь делаешь? - спросил я у ВИЧЛЕРКИ Алёшиной. - Что,  в городском образовании уже нет никаких проблем?
Застуканная Алёшина натянуто улыбнулась и хотела что-то ответить, но...
- Ты это, ты наших партиек не трогай, - важно изрек Панков. - Она у нас член политсовета партии.
- А я и не трогаю, - скромно парировал обладатель новенького Устава. -  Вот изучу Устав партии, тогда и буду трогать ваших партиек!

Мы развернулись с Панковым и побрели вниз на  выход.
- Ты чё, грустный такой, - участливо поинтересовался Николай.
- Не грустный, Коль, а задумчивый, - я посмотрел на часы. Было 18 часов 20 минут. Мы вышли на улицу. Из моей машины сопровождения вышли двое.
- Срам-то какой! - воскликнул Панков. - В партию с охраной!
- Это не мои люди, Коля, и машина не моя, - серьезно сказал я.
- А где твоя? - совсем по-детски спросил Панков.
- Да вот она, - и я показал на джип, стоящий совсем в другой стороне.
- Ой, ё, тогда извини, - очень искренне сдулся Панков, и мы пошли в сторону моего джипа и Зеленского. Люди, вышедшие из второй машины шли за нами. Панков грамотно и профессионально оглянулся, но ничего не сказал.
- Тебя проводить?

Идти Панкову было метров 150.
- Спасибо, я сам, - ответил ВИЧЛЕР.
На том и разошлись.
Я сел в машину. Набрал телефон приемной Радаева. Представился секретарше. После паузы меня соединили: «Добрый вечер, Валерий Васильевич!»
- Добрый вечер, Леонид Натанович! - радостно отвечал ВИЧЛЕР.
- Валерий Васильевич! - начал я. - Помните, месяца три назад, мы беседовали у Вас в кабинете? Вы, Панков и я.
- Да, конечно помню,  - честно подтвердил Радаев.
- Помните, Вы предложили мне вступить в партию?
- Да, конечно помню, - ВИЧЛЕР говорил правду и только правду.
- Помните, я попросил рекомендацию у Панкова, и он при Вас обещал мне её дать?
- Да, конечно помню, - Радаев возвращал мне потерянную веру в людей.
- Так вот я сейчас у вас в партии с ним час двадцать разговаривал. Он отказывается и говорит, что этого не было. Что мне делать Валерий Васильевич?
- Я услышал. Я Вас услышал, Леонид Натанович,  - несколько обреченно успокаивал меня ВИЧЛЕР.
- Ну, так разберитесь! - я уже начинал наглеть.
- Хорошо.
 И мы попрощались.

Совершенно опустошенный и изношенный морально я сел в машину и поехал к себе в офис. Зашел в кабинет, сел за стол. Задумался. Весь почти полуторачасовой разговор с симбиозом Шарикова и Эллочки Людоедки пронесся в моей голове и, ... мне стало страшно. В это время Панков уже сидел у Зеленского и рассказывал о причине своей задержки. На следующий день, как первые легкие сопли при простуде, потекла ИНФОРМАЦИЯ. Еще через пару дней разблевался об этом на своем сайте Черньнищенский. Примерно через неделю об этом вдарил независимо и объективно «Московский комсомолец» в Саратове. Слухи усиливались и обрастали новыми победными батальными сценами. Это была победа ВИЧЛЕРОВ надо мной.

14 февраля в Городской думе на заседании комиссии по местному самоуправлению разгорелись нешуточные страсти по вопросу состояния городского здравоохранения. Я поцапался с председателем комиссии, академиком, ВИЧЛЕРОМ Петром Витальевичем Глыбочко. Всё, происходящее на комиссиях фиксируется аудиозаписью (официально). В конце заседания Петр Витальевич неожиданно по-мужски предложил мне:

- Вам надо в партию к нам вступать, Леонид Натанович!
- А рекомендацию напишите, Петр Витальевич? - удача сама шла в мои руки.
- Конечно, напишу, о чем разговор, - при всех пообещал Глыбочко...